У диктофона

к списку интервью

Александр Балуев: «Вообще-то я с детства такой. Неболтливый»

В ближайшее время выйдут несколько больших кинопроектов с участием актера Александра Балуева. Один из них — фантастический фильм «Запрещенная реальность» — уже на экранах страны
. О новых ролях, любви к горам, огульных продюсерах и Голливуде Александр рассказал «Труду-7».

— Вы слывете сдержанным и неразговорчивым человеком. Эта черта характера пришла с возрастом?

— Так и есть, с журналистами я сдержан, поскольку они, мягко говоря, народ фантазирующий, много неправды про меня писали. Конечно, с возрастом и опытом приходит понимание того, с кем и о чем стоит говорить. Но вообще-то я с детства такой. Неболтливый. Мог в гостях просидеть и ни единого слова не сказать. А когда к нам гости приходили, всегда пытался отдельно от них существовать. Все потому, что очень стеснялся: в детстве я был застенчив и ни о какой публичности не думал.

— Вы с родителями жили на Котельнической набережной, на Смоленской, сейчас — на Арбате. Какая она, Москва
вашего детства? И какая она для вас сейчас?

— Москва — родной для меня город, и я её люблю, что бы с ней ни вытворяли. Я не градостроитель, но то, что сейчас делается, считаю варварством. Все эти замороженные сосульки вроде «Сити» выглядели бы красиво где-нибудь в Сингапуре, где все одинаково железобетонное, возникшее на месте лачуг. Где не было многовековой истории, которую надо сохранять, а была необходимость построить жилье людям. Грубо говоря, одна тема: нашли нефть на практически голом месте — и давай на радостях сосульки из стекла и металла ставить. Но когда у места есть глубочайшая и яркая история, так размашисто её уничтожать непростительно. Что касается детства — да, я родился на Котельнической набережной. Первое, что вспоминается, — в дворах в центре города в те времена было много бараков и деревянных построек.

— В начале 60-х в центре ещё было много бараков?

— Странно, но ещё каких-то 40 лет назад это было реальностью. На Смоленке в основном одни бараки и стояли. Общий подъезд, бесконечный коридор и двери в комнаты-квартиры во все стороны. По этим длинным коридорам мы любили бегать, играть там в казаков-разбойников. Почти в каждом дворе были булочные, вернее, пекарни, где пекли свежий хлеб. Поэтому Москва моего детства — это ещё и запах свежеиспеченного хлеба. А сейчас в Москве вообще ничем не пахнет.

— Выхлопами от машин.

— Да, каким-то жутким загазованным бензинным воздухом. Что делать, как решать проблему вечных пробок, я не знаю, но бороться с этим надо.

— Поэтому вы с семьей и переехали жить за город?

— И поэтому тоже. Но проблема не только к Москве относится. Так сложилось, что живу в разных местах, в том числе в Варшаве, но везде — за городом. Я понял: природа — это мое.

— Что касается нашей столицы. Вы снимались у четы Барщевских в «Московской саге». Каковы ваши ощущения от работы с семьей режиссеров, продюсеров, сценаристов?

— Недавно закончились съемки в картине «Конферансье». Только тут Антон уже не продюсер, а режиссер. «Московскую сагу» снимал его отец, Дмитрий Барщевский, сценарий написала его мама — Наталья Виолина. То, что я четко осознал, работая с ними, — это люди кино. В конечном счете все равно, выступают ли они в роли продюсеров, режиссеров или сценаристов, — они живут кинематографом, говорят на киноязыке.

— Что у вас за герой в фильме «Конферансье»?

— Мы с Мариной Голуб играем чету Яковлевых, которые являются заказчиками корпоратива. Мой герой — человек состоятельный, возглавляет большую фирму и в честь юбилея своей компании устраивает праздник. Вести корпоратив предложено главному герою фильма. А во что все это вылилось, зрители картины увидят сами.

— Современные реалии?

— Докризисные по крайней мере. Есть те, кто заказывает то, что любит и за что может заплатить. И есть те, кто готов им это предоставить. В общем, выписывать Элтона Джона или Мадонну на праздник — нормальное состояние некоторой прослойки нашего общества.

— Вам доводилось вести подобные праздники?

— Нет, никогда.

— Часто ваши успешные кино- и театральные работы — результат сотрудничества с режиссерами-новаторами. «Жена керосинщика» Кайдановского, «Му-Му» Грымова, «Изгнание» Звягинцева, если говорить о кино. Как вам кажется, каковы возможности
развития российского кино — уход ли в авторское или продюсерский голливудский подход?

— Не знаю. Знаю, чего не хватает нашему кино — сориентированности на зрителя. Если говорить о масспродукте, у нас ведь порой вообще непонятно, для кого снимается кино. Наши кинематографисты не могут никак понять, распознать, в чем эти широкие массы нуждаются. Им кажется, что стране нужен «Комеди клаб», его и навязывают. Не говорю, что он не нужен, но уж точно не всей стране. Должно быть и новаторское авторское кино, и кино для широких масс, и «Комеди клаб» — много разного. Сколько ещё лет должно пройти, чтобы до всех дошло — кальки голливудских блокбастеров здесь не проходят? Ну не собираются бешеные миллионы за эти их уик-энды. Не идут уже на это даже тинейджеры. Заставьте их тогда, что ли, насильно водите в кино классами. Или задумайтесь наконец о том, что не тем заняты. Один продюсер замечательно сказал после «Евровидения»: «Дайте нам денег, мы сделаем вам какие угодно чудеса. Конечный результат зависит от того, какое количество денежной массы в это вкладывается». И это действительно работает. Только в том, что касается шоу-бизнеса.

— Вопрос исключительно в деньгах?

— Вообще в России деньги не играют такую роль, как в Америке, в Голливуде. А нас хотят убедить в обратном, дескать, в деньгах счастье. Да никогда этого не было. Ментальность другая. От них нам несчастья больше: все эти криминальные истории, отсутствие свободы. Бедные и несчастные олигархи, мне их по большому счету жалко. Да-да, не смейтесь. Их дети просто так в кино сходить не могут — повсюду с охраной передвигаются. Это же жизнь в золотой клетке. И тот калькулятор, с которым к американскому зрителю можно подойти, в российских реалиях бессилен. Надо свои исследования проводить, а не огульно: сделаем как в «Матрице», а потом не знают, как вбуханные деньги возвращать.

— Говорите со знанием дела. Вы ведь снимались в Голливуде. Работа там предполагает хорошее знание языка. Какими языками вы владеете?

— Лучше всего я говорю на русском (смеется). На бытовом уровне владею английским и польским. А потом, мне ведь в Голливуде пришлось только русских играть, причем подчеркнуто русских героев. В контексте моих персонажей английским языком я владел нормально — американцы меня понимали. Если бы произошло чудо и меня позвали сыграть американца, тут моего знания английского было бы недостаточно.

— А ваша дочь-билингва на каком языке преимущественно говорит?

— Тоже на русском. Потому что большую часть своей шестилетней жизни прожила здесь. Когда приезжает к маме на родину, переходит на польский. Но только не дома — дома родители больше на русском общаются. А в детском саду она учит английский и итальянский языки. Очень хочу, чтобы она как можно скорее поняла, что знание языков просто необходимо для того, чтобы лучше понимать мир. Все-таки она, в отличие от меня, родилась не за железной занавеской — мир для нее открыт.

— Вашу дочь зовут Мария-Анна. Как обычно вы её называете? Как с женой не путаете?

— Марусей, иногда — Марией Александровной, но на имя-отчество она не сразу реагирует.

— Вашей дочери шесть лет. Проявляет ли она уже определенный талант к чему-то?

— «Во всем талантлива», — сказал отец (смеется). Вообще я, конечно, присматриваюсь к тому, что она любит. А как иначе понять? Не отдавать же ребенка в какой-то испытательный интернат, чтобы её там на пристрастия тестировали. Заметил, что Маруся очень любит музыку слушать, рисовать. Всем дорогим ей людям подарки в виде рисунков дарит. У нас в доме все стены завешаны её работами — принцессы, мама с папой, няня, человечки какие-то. В общем, кого знает, того и рисует. И, естественно, как все дети, она любит резвиться, бегать, на велосипеде кататься. Вот такие таланты и способности.

— Ваша жена Мария, журналист и психолог, писала детские сказки. Занимается она сейчас чем то, кроме семьи?

— Нет, своей профессией не занимается. Ей сейчас, как я понимаю, вполне хватает забот о семье и ведения хозяйства, довольно большого.

— Как жена Мария согласилась переехать жить в Россию и долго ли привыкала к здешнему укладу?

— Знаете, привыкнуть к этому невозможно. Она до сих пор не привыкла и, наверное, не привыкнет уже. У нас жизнь кочевая: я в России в основном нахожусь, когда работаю, но мы часто ездим в Польшу и вообще к одному месту не привязываемся — все время в разъездах. Так что привыкать у нее необходимости нет. И слава богу. Привыкнуть к нашей ментальности — грубости, которая существует во всех, начиная от работников магазина и заканчивая чиновниками, — европейцу невозможно. С этим надо родиться и умереть. У нас же везде такой ненавязчивый сервис, что Мария раньше чуть в обморок не падала от ужаса. А теперь понимает, что это данность и совсем по-другому не будет. Мне проще, я с этим рожден, поэтому реагирую адекватно.

— Вы говорили, что любите проводить свободное время с семьей, катаясь на горных лыжах. А летом что приносит радость?

— А у нас сейчас и в Москве всегда снег есть — круглогодичная «труба» с искусственным снегом в Подмосковье. Позавчера только катался там на лыжах. Люблю это дело, но не до фанатизма. Очень нравятся такие места, как Красная Поляна, Закопане, горные районы Швейцарии. Меня туда тянет. Так они завораживают, что понимаю: если я и был кем-то в прошлой жизни, то, видимо, булыжником с этих скал. Мне там никогда не бывает скучно. Когда вижу Альпы или ещё какие-то махины горных хребтов, в непрерывном восхищении нахожусь. Катаюсь на горных лыжах всю свою жизнь, с младых ногтей. А то кто-нибудь подумает, что это я оттого, что на них начали кататься президенты нашей страны.

— Извините за странный вопрос, но задам напоследок. С боксером Николаем Валуевым, с которым у вас разница в фамилиях в одной букве, пересекаться не приходилось?

— Кстати, когда Янковский снимал «Башку», хотел меня тоже позвать сыграть в картине. Это единственный раз, когда режиссеры хотели нас скрестить каким-то образом, Балуев-Валуев. Больше поводов не было. Но, если возникнет, с удовольствием пожму руку этому знаменитому гиганту.

Наше досье

Александр Балуев родился 6 декабря 1958 года в Москве. В детстве хотел стать спортсменом, но потом решил стать артистом. Окончил школу-студию МХАТ. Играл в Театре Советской армии, Театре им. Ермоловой. С 1980-х играет в антрепризах. Считает своим крестным отцом в кино Александра Кайдановского. Снялся в фильмах «Жена керосинщика», «Прорва», «Ричард Львиное сердце», «Миротворец» (США), «Му-му», «Столкновение с бездной» (США), «Каменская», «Затворник», «В августе 44-го», «Спецназ», «Олигарх», «Благословите женщину», «Московская сага», «Турецкий гамбит», «1612», «Изгнание», «Инди», «Запрещенная реальность» и ещё в почти 60 картинах. Женат на польке Марии. В 2003 году у Александра и Марии родилась дочь Мария-Анна.

Елена Самойлова
Труд 7
октябрь 2009

© Jeg*Design, 2007
При перепечатке материалов ссылка на сайт обязательна.