По словам актера, утрата режиссера является большой трагедией не только для театра, но и для всей культуры в целом, и восполнить ее будет уже невозможно.
Актер театра и кино Александр Балуев рассказал «Звезде» о том, какое место в его жизни занимал режиссер Марк Захаров. По словам артиста, утрата столь значимого культурного деятеля является большой трагедией не только для театра, но и для всей культуры в целом, и восполнить ее будет уже невозможно.
«Для меня это человек-театр. Он ушел, и я не очень понимаю, как без него можно будет продолжать деятельность театра как понятия, театра как жизни. Что-то очень большое закончилось», - сказал Балуев.
Сам он навсегда запомнил единственную, но очень значимую встречу с заслуженным режиссером. Как вспоминает актер, она состоялась в зрелом возрасте, когда за плечами уже были роли в кино и театре, но лишь после нее он осознал смысл своей работы.
«Мы сделали вместе один спектакль, который до сих пор идет и, надеюсь, еще будет идти. Я получил понимание того, что такое театр, что такое сцена. Так уж судьба уготовила. Я счастлив, что судьба дала мне эту встречу, и она останется со мной навсегда», - выразил соболезнования Балуев.
Напомним, режиссер Марк Захаров умер утром 28 сентября в возрасте 85 лет. Коллеги и друзья выражают свои соболезнования в связи с невосполнимой утратой. Все помнят и любят работы Захарова, такие как «Двенадцать стульев», «Обыкновенное чудо», «Тот самый Мюнхгаузен» и многие другие.
История о судьбах людей на фоне смены эпох. 1700 год, время радикальных перемен и великих реформ. Готовились к съемкам несколько лет. В Ленинградской области специально возвели поместья и крепости. В декорациях и костюмах продумали каждую деталь.
Петербург как будто ждал команды «Мотор»: артисты вышли на площадку и тут же попали под ливень, а штормовой ветер сдул всю пиротехнику.
«Огромные прически от высокой влажности распадаются. Поэтому актеры все ходят с пакетами. Гримеры сначала делают прическу, потому аккуратно запаковывают эти прическу пакетами, чтобы они не разъезжались и не расползались», — рассказывает генеральный продюсер фильма «Собор» Джаник Файзиев.
Петербургская погода – естественное дополнение к декорациям. В фильме «Собор» вообще много натурального: оружие, посуда, манеры, жесты. Даже мясо на вертеле той эпохи.
«Хочется сделать все максимально достоверно, максимально, как это было. Костюмы, грим, мушки, белила — это все помогает», — говорит исполнительница роли Екатерины I Марина Петренко.
Для съемок фильма на берегу Финского залива построили настоящий порт. И здесь же, в ближайшем амбаре, проходит первая ассамблея. Тот самый бал, на котором, по сценарию, и переплетутся судьбы всех главных героев.
На дворе 1700 год. Бояре бреют бороды и носят чулки. А у молодого крепостного Ивана Старшова появляется шанс стать свободным и быть со своей возлюбленной – Марией, дочерью князя. Ведь в разгаре Петровские реформы, общество кардинально меняется. На пути к цели меняется и наш герой. Внутренне — от отрицания Бога до сознательной веры, которая приведет парня к потребности строить храм, собор, в новой столице, в Санкт-Петербурге.
«Это вопросы вечные: зачем мы здесь, почему именно сейчас, почему именно в это время все это происходит. Это поиск Бога, поиск свободы внутренней, поиск смысла жизни», — говорит Сергей Марин, исполнитель роли Ивана Старшова.
Как говорят создатели фильма, в основе достоверная история – Спасо-Преображенский собор почти три века опекала одна семья, бывшие крепостные крестьяне. До наших дней собор сохранился в архитектуре XIX века. Но раньше на этом месте стоял деревянный. И авторы обещают: в фильме мы увидим его поэтапное строительство. И все-таки эта история не про сооружение храма.
«На самом деле это приключенческое кино, это лихое приключенческое кино. Основная история, основная интрига этой картины – это любовь, и любовь неравная», — говорит режиссер-постановщик фильма Сергей Гинзбург.
Перед зрителями развернется и трагическая судьба отца Марии. Александр Балуев создает собирательный образ тех, кто сгинул в жерновах перемен. У них была своя правда, своя история.
«О тех людях, кто трудится на этой земле, работает, просто работает. Ко всему надо подходить исходя их традиции, приобретенной предками», — сказал Александр Балуев, исполнитель роли князя Бодарина.
Более двух лет авторы картины работали в архивах, музеях, тщательно выверяли сценарий. Намечено 12 площадок: в Москве и Пскове, Санкт-Петербурге и на Валдае. В Ленинградской области возведут редуты, рвы и целые крепости, где разыграют батальные сцены. Все только для того, чтобы картина получилась интересной, живой и исторически точной.
В перерывах между съёмками и занятиями теннисом Александр рассказал читателям «АиФ. Здоровье» о том, что в его жизни значат спорт и правильное питание.
На Второй открытый фестиваль популярных киножанров «Хрустальный источникЪ» известный актёр Александр Балуев приехал с благородной целью – принять участие в кинокампусе, где организаторы предоставили молодым режиссёрам возможность снимать в своих короткометражках знаменитых артистов.
Спорт – это движение
Ольга Шаблинская, «АиФ. Здоровье»: Александр, я сегодня вас застала с ракеткой.
Александр Балуев: Да, играю в теннис. В моей жизни спорт много значит. Чем дольше живёшь, тем яснее понимаешь, что человек должен больше двигаться. Теннис для меня – доступный способ обеспечить себе интенсивную, но не чрезмерную физическую нагрузку. Во всяком случае этот вид спорта позволяет мне обманывать себя и считать, что я ещё в форме.
– Почему обманывать себя?
– Ну слушайте, мы же смотрим на себя иначе, чем нас видят со стороны. Я очень ленивый человек и очень многое откладываю на потом или не делаю вовсе. С точки зрения общества у меня масса недостатков. Но я не могу это всем показывать.
– При этом у вас на ноге лангетка, даже травма не мешает вам играть в теннис?
– Мне оперировали мениск полгода назад – обычные возрастные дела. Поэтому подстраховываюсь пока что.
– Где вы тренируетесь в Москве?
– В Москве я играю в ЦСКА. Туда меня мои друзья-кинематографисты приглашают, когда им не хватает пары. А в основном занимаюсь теннисом за городом, поскольку живу там.
– Что ещё делаете для поддержания формы и здоровья помимо тенниса?
– Стараюсь много ходить. Зимой езжу кататься на горных лыжах в Чехию, Польшу или в Красную Поляну. Когда еду со спектаклями по России, то обязательно спрашиваю, есть ли поблизости горнолыжные трассы. Сейчас очень много точек хороших. Не Альпы кругом, конечно, но холмы метров 700–800 есть. До или после спектакля не упускаю возможности покататься. Голова потом очень хорошо мыслит, ведь физическая нагрузка помогает расслабиться. Но самый большой кайф, когда снимаешь специальные горнолыжные ботинки – они настолько неудобные, что избавиться от них и переобуться в валенки – огромное удовольствие… (Смеётся.)
Но по-другому с горы не съедешь, только в ботинках. Я никогда не падал, не ломал себе никаких частей тела и не собираюсь. Сейчас катаюсь медленнее, чем в молодости, потому что понимаю, что при любом падении кости будут срастаться гораздо дольше. Поэтому еду, как чайник, но всё контролирую, не разгоняюсь.
Надо рассчитывать свои силы
– А в питании каких правил вы придерживаетесь?
– Стараюсь не переедать. А вообще любую еду люблю. Главное – свежую!
–Какой день для вас идеальный? Во сколько он должен начинаться, что вы должны в течение него делать?
– Идеальный день? Если бы я мог поспать от заката до рассвета – это был бы идеальный день. Давно такая мечта у меня существует.
– А почему нельзя взять выходной, сказав режиссёрам и продюсерам: «Сегодня меня не беспокоить»?
– Взять выходной? Так они тут же найдут мне замену. Хочешь отдохнуть – отдыхай, старикашка-букашка, но вернуться к работе потом будет очень сложно. Нет, нельзя просить передышку, просто надо рассчитывать свои силы.
Не в деньгах счастье
– У вас были такие фильмы, когда вы согласились играть только из-за денег, а потом пожалели?
– Конечно, были. Понятно, что потом было чувство стыда, ведь я мог этого не делать. Но со временем я себя успокоил: я здесь снимаюсь только ради денег, и мне стало как-то комфортнее.
– Вы давно уже стали звездой. Когда деньги появились, это изменило ваши жизненные ощущения, стали ли вы более счастливым?
– Я прошёл разные периоды в своей жизни: когда денег вообще не было, когда их было очень много, когда их было достаточно. Не могу сказать, что деньги дают счастье, но некую иллюзию свободы они приносят.
– Да, даже есть такое выражение: «Деньги – это отштампованная свобода».
– Да, но за эту материальную дозволенность люди потом, бывает, получают большее рабство.
7 и 8 сентября в честь 872-летия столицы в «Зарядье» прозвучат лучшие оперные арии, пройдут постановки московских театров и выступят артисты классических и современных жанров.
(...)
В завершении празднования Дня города на сцене Большого амфитеатра гости увидят грандиозную постановку спектакля «Кармен», объединившую в себе балет, оперу и драматическое искусство. Автор проекта — Павел Каплевич, режиссер — Максим Диденко. В проекте приняли участие Айдан Салахова, Владимир Варнава, Филипп Чижевский. Оперные партии исполнят Карина Хэрунц, Хачатур Бадалян, Александр Миминошвили; балетные партии – Эдуард Ахметшин и Ксения Шевцова; в роли Дона Хозе — Александр Балуев.
Мы привыкли видеть этого актёра исключительно в образе «человека в военной форме». Однако сам Балуев признаётся, что играть военных устал, и с удовольствием рассказал «АиФ» о своей новой работе:
Александр Балуев: Я сейчас снялся в картине у Егора Кончаловского. Рабочее название – «На Луне». Полный метр! Редкое событие – в моей жизни и вообще в жизни кино.
«Негодяем я не был!»
Ольга Шаблинская, «АиФ»: Почему для вас-то, Александр, редкое? У вас фильмография большая – на три страницы!
– Потому что сегодня полный метр снимают редко – в основном идёт сериальная продукция: хуже, лучше, длиннее, короче…
У Кончаловского я играю деда. Дожил! (Смеётся.) И я бы даже сказал, что мне это дело понравилось. Да и сама история интересная: главный герой, молодой человек, абсолютно безбашенный, совершает проступок, за который его должны посадить. Его отец, представитель сформировавшейся в последнее время касты всемогущих, прячет его на выселках, где живёт некий странный человек. Этот странный человек – я.
– Да, вы в образе деда – действительно редкий случай! Ведь режиссёры в основном предлагают вам роли военных. У вас есть объяснение, почему так происходит?
– Я вообще человек невоенный по внутреннему своему устройству. К примеру, я ленивый, очень много откладываю на потом или на никогда… У меня масса недостатков с точки зрения общества. Масса! А вот отец мой был кадровым военным. Может, это меня так по касательной зацепило… Не знаю.
– Вы один из немногих российских актёров, которые снимались в Голливуде. Чем принципиально отличается их съёмочный процесс от нашего?
– Принципиально – ничем. А вот в целом американская кинопродукция играет очень большую роль в их жизни. Кино для них – это не развлечение. Неслучайно же говорят, что кино сделало Америку.
В Голливуде я сыграл в ленте «Миротворец» (1997 г.) с Джорджем Клуни и Николь Кидман.
– Это тот, где вы сыграли «плохого» русского генерала?
– Да, мой герой – генерал. По сюжету я продаю ядерное оружие третьим странам – да, играю негодяя, мерзавца. Но я пытался, как мог, эту «негодяйность» не выпячивать ещё и «клюквой»: водкой, ушанками, балалайками. Я пытался показать человека, который пережил распад страны и не смог противостоять желанию заработать.
Но противостоять Голливуду с его вечными поисками врага нереально. Сначала их врагами были китайцы, сейчас – русские. И на этом фоне действуют американцы – пусть изредка и они нарушают закон, зато неизменно спасают мир.
– На себе такое негативное отношение вы тоже чувствовали?
– На рабочей площадке этого ничего и в помине нет! Я Николь Кидман сперва даже не узнал: сидит маленькая рыженькая женщина…
А Клуни – очень трудолюбивый парень. Он тогда, в конце 1990-х, был очень толстым. Это был период, когда он играл в сериале «Скорая помощь» и не знал, как ему из этой сериальной обоймы выскочить. Клуни тогда делал всё, чтобы похудеть. Съёмки шли в горах Македонии. Объявляют: обед. А наш лагерь разбит выше, к нему надо лезть по тропе несколько километров. Поэтому нам подгоняли электрокары, как в гольф-клубах, чтобы артисты не перетрудились. Смотрю: Клуни снимает рубашку и в тяжёлых сапожищах прёт полтора км по этой горной тропе до лагеря. Вот это трудолюбие!
«Они разные, эти миры!»
– Вы упомянули фильм, в котором пытались сыграть человека, пережившего трагический распад страны. Как вы думаете, сейчас мы эти разногласия, раздиравшие бывшие советские республики, смогли преодолеть?
– Очень по-разному. Если мы думаем, что в СССР всё было гладенько и только в перестройку таким махровым цветом зацвело, – это не так. Конфликты, противоречия и раньше были, а в 90-е это всё таким образом на поверхность вышло.
– Но удастся ли нам всем научиться мирно сосуществовать?
– Это очень сложный вопрос. Пока удаётся – пока! Но у меня очень много вопросов. К властям, например. Почему так широко открыты двери для приезжих? Люди же не приехали просто поработать на недельку и уехать обратно. Нет, они остаются здесь. Адаптируются ли или создают анклавы, как это сейчас происходит в Европе, к сожалению? Как Германия, которую заселили десятки тысяч турецких граждан. Хорошо это? На мой взгляд, под вопросом.
– К вопросу про разные миры. А вы почему не захотели закрепиться в том, западном, мире? Вы же в Голливуде достаточно снимались.
– У меня было там фильма четыре. Но я всё понял: и про Голливуд, и про ту жизнь в целом. Понимаете, когда я туда попал, мне было под 40 лет. Для того чтобы ассимилироваться, идеально выучить язык, понадобилось бы лет 10–15. Если бы я туда попал лет в 14, может, и сказал бы сам себе: остаюсь и стану мировой звездой! Потому что в 14 лет глупый был. Но в 40 лет я понимал, что оставляю здесь и что мне светит там. Что никогда я не буду играть там Достоевского. Что, возможно, настоящая драматургия, что-то серьёзное, связанное с Россией, там и будет сниматься. Но всё равно это так далеко от той хорошей литературы, которая есть у нас и по которой, к счастью, снимается кино. Я человек гостеприимный, я не против туристов. Но это уже вопрос не гостеприимства, а некоей экспансии. И если мы будем закрывать глаза, то в будущем это, мне кажется, может обернуться очень большим недопониманием. Знаю, про что говорю. Мы картину «Кандагар» про лётчиков, попавших в плен к талибам, снимали в Африке, в Марокко. Так вот, в столице Рабат, где мы жили, эти различия не так заметны. Но когда мы выезжали в горы – у нас съёмочная площадка была в реальной деревне, – всё становилось по-другому. Там до сих пор люди живут в этих домушках-каменках 1,5 м высотой с крошечными окошками. В этом домике умещается вся семья и домашняя живность. Чтобы ребёнок пошёл в школу, из дома сперва надо выгнать осла, а потом уже мальчишка с ранцем к автобусу выходит. Мечети, призывы на молитву… В какой-то момент я поймал себя на мысли, что никакой общности между мной и этим миром не может быть. Они разные, эти миры! Наверное, они и должны быть разными, и не надо пытаться совместить их.
